— Десять лиг, — хрипло прошептал великан, — против такого течения потребуется не меньше половины дня.

Внешний вид великана наполнил Кавинанта острым страхом.

Морестранственник с пустым взглядом и обвисшими губами был похож на труп. Борода его казалась более седой, словно за одну ночь он постарел на несколько лет, и ручеек слюны, которую он не в силах был контролировать, бежал из угла его рта. Пульс в его висках был едва заметен. Но рука, держащая руль, оставалась так же крепка, как будто она была выточена из того же прочного, обветренного непогодой дерева, и лодка уверенно шла по волнам реки, все более неспокойной.

Кавинант двинулся на корму, чтобы попытаться помочь. Он вытер великану губы, затем приподнял бурдюк с «глотком алмазов» так, чтобы Морестранственник мог напиться. Что-то похожее на улыбку тронуло губы великана, и он произнес, тяжело дыша:

— Камень и море. Быть твоим другом непросто. Переправлять тебя вниз по течению проси другого перевозчика. Те места назначения годятся для более сильных душ, чем моя.

— Ерунда, — сдавленно сказал Кавинант. — За это о тебе сложат песни.

Как ты думаешь, это стоит того?

Великан попытался ответить, но усилие заставило его отчаянно закашляться, и ему пришлось уйти в себя, сконцентрировать угасающий огонь своего духа на руке, сжимающей руль, и на движении лодки.

— Ничего, ничего, — мягко сказал Кавинант. — Каждый, кто помогает мне, неизменно кончает так же — усталостью до изнеможения — по той или иной причине. Если бы я был поэтом, я сам сложил бы о тебе песню.

Молча проклиная свою беспомощность, он покормил великана дольками мандарина, не оставив для себя ни кусочка. Когда он смотрел на Морестранственника — огромное существо, отринувшее сейчас все, даже всякие признаки чувства юмора и собственного достоинства, словно это были только придатки, все, кроме способности вызывать ценой самопожертвования силу, причин которой Кавинант понять не мог, — когда он смотрел на великана, то чувствовал себя в каком-то иррациональном долгу перед ним, словно ему навязывали путем обмана, не обращая ни малейшего внимания на его согласие или несогласие, получение ростовщического процента с его единственного друга.

— Каждый, кто помогает мне, — пробормотал он снова. Он поднял цену, которую люди Страны готовы были заплатить за него, до устрашающих размеров. Наконец, не в силах более выносить это зрелище, он вернулся на нос и стал смотреть на громады гор вокруг тоскливым взглядом, проворчав:

— Я этого не просил.

«Неужели я настолько ненавижу самого себя?» — требовательно задал он себе вопрос. Однако единственным ответом на него было хриплое дыхание Морестранственника.

Так прошла половина утра, и время, появляющееся из непроницаемой субстанции, отмерялось лишь этими хриплыми вздохами великана, похожими на удары мясника по туше. Окружавший лодку пейзаж застыл, словно подобравшись для прыжка в небо. Горы стали выше и более зазубрены; вереск и индийская смоковница, покрывавшие равнины, постепенно уступили место жесткой, более похожей на низкорослый кустарник траве и изредка встречавшимся кедрам. А впереди за холмами горы становились все выше с каждым изгибом реки. Теперь Кавинант мог видеть, что западная оконечность горной цепи круто обрывалась, переходя в плато, образуя как бы лестницу, ведущую в горы, — высота плато достигала, вероятно, двух или трех тысяч футов, и заканчивалось оно прямым утесом у подножия гор. С плато падал водопад, и благодаря какому-то световому эффекту каскад его сверкал бледно-голубым светом, низвергаясь с огромной высоты.

— Водопады Фэл, — сказал Кавинант самому себе. Несмотря на шум дыхания великана, он почувствовал, как дрогнуло его сердце, словно он приближался к чему-то величественному.

Однако скорость приближения неуклонно уменьшалась. По мере того как Белая углублялась в ущелье между горами, она сужалась, и в результате этого течение становилось все более неспокойным. Изнурение великана, казалось, достигло предела. Его дыхание превратилось в сплошной хрип и, казалось, могло задушить его в любую минуту; он продвигал лодку вперед со скоростью, не превышающей скорость пешехода. Кавинант не представлял себе, как они смогут одолеть оставшееся расстояние.

Он принялся рассматривать берега, подыскивая место, где они могли бы причалить лодку, намереваясь как-нибудь заставить великана подогнать лодку к берегу. Но вдруг в воздухе раздался низкий грохот, похожий на топот бегущих лошадей. Какого черта?.. В мозгу вспыхнуло видение юр-вайлов. Кавинант схватил посох, лежавший на дне лодки, и сжал его, пытаясь держать под контролем внезапный барабанный бой своей тревоги.

В следующий момент, подобно волне, поднимающейся над гребнем холма, впереди по течению и к востоку от лодки появилась дюжина бегущих легким галопом лошадей с наездниками. Наездники были людьми — мужчины и женщины. В то же мгновение, когда они увидели лодку, один из них что-то крикнул, и вся группа перешла на галоп, вихрем пронеслась вниз по склону и остановилась у берега реки.

Всадники были похожи на воинов. На них были высокие сапоги с мягкими подошвами и черные краги, а также черные безрукавки, нагрудники, выплавленные из какого-то желтого металла, и желтые налобные повязки. На поясе у каждого висел короткий меч, лук и колчан со стрелами за спиной. Бегло оглядев их, Кавинант заметил характерные черты как жителей настволий, так и жителей подкамений; некоторые из людей были высокими, светловолосыми, светлоглазыми и стройными, другие — приземистыми, темноволосыми и мускулистыми.

Как только лошади остановились, всадники одновременно стукнули себя правыми кулаками по левой стороне груди, затем вытянули руки ладонями вверх в приветственном жесте. Мужчина, отличавшийся от других черной диагональной полосой, пересекавшей его кирасу, прокричал:

— Эй, горбрат! Добро пожаловать, честь и наша верность тебе и твоему народу. Я — Кеан, вохафт третьего Дозора Боевой Стражи Твердыни Лордов. Он сделал паузу, надеясь услышать ответ, а когда Кавинант промолчал, продолжил более спокойным тоном:

— Нас послал Лорд Морэм. Он предвидел, что по реке сегодня прибудут важные посетители. Мы прибыли сюда в качестве эскорта. Кавинант посмотрел на Морестранственника, но то, что он увидел, лишь убедило его, что великан не воспринимает происходящего вокруг него. Он грузно сидел на корме, глухой и слепой ко всему, кроме все слабеющего усилия, поддерживающего движение лодки вперед. Кавинант повернулся вновь к Дозору и крикнул:

— Помогите нам! Он еле жив!

Кеан на мгновение застыл, затем молниеносно приступил к действиям.

После его приказа он и еще двое всадников направили своих коней в реку. Эти двое держали прямо на западный берег, но Кеан направил своего коня наперерез лодке. Мустанг плыл мощными рывками, словно эта работа была составной частью его обучения.

Вскоре Кеан добрался до лодки. В последний момент он взобрался на шею своему коню и легко перескочил через борт лодки. Повинуясь приказу хозяина, его конь поплыл назад, к восточному берегу.

Мгновение Кеан мерил Кавинанта взглядом, а тот в свою очередь, увидев его густые черные волосы, широкие плечи и ясное лицо, пришел к выводу, что перед ним уроженец подкаменья. Затем вохафт двинулся к Морестранственнику. Он схватил великана за плечи и встряхнул его, выкрикивая слова, понять которые Кавинант не мог. Сначала великан не отвечал. Он сидел, ничего вокруг не замечая, точно пригвожденный к месту, намертво зажав в руке руль. Но мало-помалу голос Кеана начал доходить до его сознания. Он медленно, с трудом поднял голову и с мучительным усилием сосредоточил взгляд на Кеане. Затем со стоном, исходившим, казалось, из самого мозга его костей, он выпустил из рук руль и буквально повалился набок.

Судно медленно начало тормозить, постепенно сдвигаясь назад, вниз по реке. Но к этому времени два других всадника уже достигли западного берега и были начеку. Кеан прошел мимо Кавинанта на нос лодки и поймал конец длинной веревки, брошенной ему с берега одним из всадников. Сделал он это с удивительной точностью, а затем затянул веревку вокруг носа лодки. Присмотревшись получше, Кавинант заметил, что это вовсе не веревка, а полоса клинго; она буквально прилипла к носу судна. Тем временем Кеан ловил уже другую «веревку», летевшую к нему с восточного берега, и тоже прикрепил ее к носу лодки. Веревки натянулись; лодка перестала двигаться назад. Кеан махнул рукой, и всадники поскакали вдоль берега, волоча лодку вверх по течению.